Процесс выселения из родных домов в Казахстан для моих дедушек и бабушек прошел сравнительно безболезненно. Прадед Хонкар и его семья: жена Аята, сын Абурахман, дочери Асет и Айза не были разлучены друг с другом. Также с семьей не разлучали моего деда и бабушку по материнской линии Абдурашида и Тумишу. На момент выселения у них уже была дочь Яха, а в самой депортации были рождены Абас и Айнди. Для обеих семей объявление о выселении было вполне ожидаемым, потому, что в Алхан-Кале были широко распространены слухи об этом мероприятии. По сравнению с большинством чеченских семей, с нашими семьями солдаты поступили более гуманно. Им дали определенное время на сбор вещей, и они успели прихватить предметы не только первой необходимости, а даже некоторую домашнюю утварь. За время транспортировки из нашей семьи никто не скончался. Как рассказывал дед Абдурахман, которому на тот момент было 14 лет, этот путь им представлялся бесконечным. Остановки были крайне редки, в вагонах было темно и сыро. В этом пути он любил смотреть через щель на быстро проходящие мимо окрестности. Когда им открывали вагоны, солнечный свет становился невыносимым. До выселения прадед Хонкар был ударным работником, являлся председателем колхоза «Трактор горцу», в 1942 году собирал деньги на строительство бронепоезда «Асланбек Шерипов». Его былые заслуги сослужили ему добрую славу в Казахстане и его в том же году устроили на маслозавод мастером, представив к тому же жилье на территории данного завода. Дети были устроены школу. В это время редко кто из чеченцев работал и имел постоянный заработок, поэтому наша семья была относительно благополучной.
Свой хлеб они делили и с другими чеченскими семьями, по мере возможности. Ему удалось с трудом устроить на завод двух чеченцев, не являющихся родственниками. Вернулись они из Семипалатинска в Алхан-Калу в 1958 г. По возвращению домой возник конфликт с русской семьей, проживавшей в нашем доме, неизвестно чем бы закончилось дело, если бы власть не стала защищать некоренное население села. Поначалу эта семья отказывалась даже продавать занятое ими жилье и поэтому наша семья купила участок прямо по соседству со своим законным жильем и построила на нем дом. Но в 1972 г. все-таки удалось вернуть жилье за выкуп.
Семья по материнской линии также не испытывала серьезнейших проблем в депортации, хотя и «штамп» кулаков иногда проявлялся. К счастью, за все время пребывания в Семипалатинской области никто не умер. Семья имела при себе деньги, поэтому им и удалось взять в аренду жилье у казахской семьи. Деду Абдурашиду удалось устроиться на зерноперерабатывающую фабрику. Если и ходили слухи об инцидентах с попытками ограблений чеченцами, то нашей семье, наоборот, пришлось отстоять свое имущество, которое было в немалом количестве, от воров нечеченской национальности, разумеется. Деду удалось поймать одного из несостоявшихся воров и серьезно покалечить его, в связи с чем местная власть начала проводить расследование с подозрениями об умышленном характере действий деда, но дело было закрыто, а виновные наказаны. В дальнейшие годы иных эксцессов не возникало. Вернулась эта семья в 1957 г. По возвращению их дом пустовал, хотя и были видны следы пребывания людей в виде бутылок, разбросанных по дому. Помимо своего дома они приобрели несколько участков по соседству.

Вазаров Х. (Алхан-кала), студент, «Моя семья в депортации»
(От Аббаза Осмаева)