Памяти жертв депортации чеченцев и ингушей в 1944 году
Регистрация | Вход
Главная » Все материалы » Истории и судьбы

Зумсой – гибель и возрождение. Людей сжигали не только в Хайбахе.

Зумсой – гибель и возрождение.
9 февраля 2009
Людей сжигали не только в Хайбахе

Неспроста собрались в этот чудесный солнечный день уроженцы Зумсоя в своем родовом гнезде. Растормошил их Умар-Али Хаджимурадов – председатель рабочкома из поселка Гикало. Человек молодой, не переживший ужасов выселений, но много слышал об этом от своего отца, от родственников. Говорили, будто и в Зумсое, родном селе Хаджимурадова, как и в Хайбахе, были заживо сожжены больные люди.
Рассказывая об этом друг другу, люди ссылались на 85-летнего Мухадина Хаджиева, вроде он и точное место этого злодеяния знает. Умар-Али и начал настаивать: мол, почему мы не проверим, почему молчим, ведь запрет с темы выселения уже снят, о Хайбахе уже рассказано всему миру…

И вот собрались зумсоевцы, чтобы отдать долг памяти близким, вспомнить, как погибло их село, поговорить о его возрождении. Вечером и ночью накануне назначенного дня все подъезжали и подъезжали люди из плоскостных селений, из Шатойского и Итум-Калинского районов. Холодная непроглядная ночь легла на горы, а в комнате тепло и уютно, весело потрескивает огонь в печи, идет беседа. Удивительны старые горцы в общении. Разговор их неспешен, движения спокойны. Они держатся так, словно впереди у них масса времени – целая вечность и им некуда торопиться.

Наш фотокорреспондент Виктор Елизаров сразу же почувствовал себя здесь своим человеком.

Оказалось, что он и живущий ныне в поселке Гикало зумсоевец Каим Батаев – ровесники. Оба начали работать еще подростками: один в колхозе, другой в мастерской КИП. День 23 февраля 1944 года запомнился каждому из них по-своему. Виктор Елизаров шел на работу мимо Грознефтяной и был поражен, увидев, как ему показалось, нескончаемую цепь товарняков, скопление людей, услышал и крики, стоявшие над этим столпотворением.
-Сторож у нас был чеченец Дакаев, - вспоминает он, прихожу, а его уже нет… А Каим рассказал, что зумсоевцев о предстоящем выселении предупредили еще накануне, собрали нескольких взрослых мужчин в школе и сказали: завтра утром поедете в Среднюю Азию. Кое-кого из самых строптивых задержали под охраной в сельсовете и в мечети. Люди начали собираться в дорогу, резали скот, укладывали вещи. А поутру отправились. Шел дождь со снегом, идти было трудно, и многие часть своих пожитков бросали у обочины той самой тропинки, которая теперь превращается в дорогу.
Заночевали в Бугарое, а на другой день, когда спустились в Ушкалой, их уже ждали полуторки. Начался буран. Люди падали духом. Из Шатоя уже на «студебеккерах» переселенцев доставили на станцию Алды, третью ночь они провели в товарняках. Каим запомнил, какой крик поднялся, когда вагоны начали маневрировать: ведь мало кому из горцев до сих пор доводилось ездить на поезде. Женщины плакали, а старики говорили, что это, наверное, началось землетрясение. Потом тронулись в путь. Дни шли за днями, недели за неделями, а конца пути, казалось, не будет. И что примечательно: все думали, что их вот-вот вернут с дороги назад, что произошла, какая-то ошибка.
Дорого обошлась народу эта ошибка. А дорога в неизвестность протянулась не на недели, а на долгие тринадцать лет. Тринадцать лет испытаний. Горестные эти испытания, покорежившие судьбы людей, читаются в глазах старейшин рода, в их морщинистых лицах.

Хасан Берсанукаев, Мовла Гишкаев, Умалт Эскерханов, Исрапил Хижаев…У каждого из них свои тяжкие воспоминания, как, наверное, у каждого из этого поколения. Им выпало жестокое время. Вот смотрю на Исрапила Хижаева. Почти сто лет ему сейчас. В 1944 году у него было трое детей, все погибли в Казахстане от голода. Горе приходило тогда в каждый дом, и люди понимали, нельзя замыкаться на своей личной беде.
Чтобы выжить, надо быть всем вместе, помогать друг другу, друг друга поднимать. Так потерявший детей Хижаев Исрапил приютил осиротевшего Шахида Ангаева, в семье которого погибло от голода 11 человек.

-Если бы не Исрапил, - говорит Шахид, - не жить бы и мне… Не только родственные узы связывают собравшихся в Зумсое этих немолодых уже людей. Еще крепче их связывают пережитые вместе беды выселения и ни с чем несравнимая радость возвращения. Они вместе проходили сквозь горнило испытаний, и вышли из него сплавленными воедино. Сегодня они живые свидетели гибели их родного Зумсоя, из их воспоминаний складывается одна из самых страшных страниц народной истории.

Мами Шамаев рассказывает, как вели их из Чейнар-хутора. Мать его, незадолго до этого повредившая ногу, и старший брат Усам, перенесший в детстве полиомиелит, передвигались с трудом. Их оставили в доме Дауда Авторханова, на хуторе Исмаил-Кали. Дараева Асмарт (в то время Ибрагимова), чей отец был в этих местах председателем сельсовета, тоже хорошо запомнила тот момент. Кроме Марьям Шамаевой и ее сына, в этом доме оставались еще Чунгиева (Хамзатова) Эйга, Губашева Тюа, 80-летняя Мисирга Дадаева, еще несколько человек. А потом родственники потеряли их следы. В Казахстане, под бдительным оком комендатуры, в жестокой борьбе за существование заниматься розыском близких было невозможно. О судьбе их узнали только много лет спустя.

…Еще до войны в доме Мухадина Хаджиева часто останавливался мастер-медник из Дагестана – Азиз, изготавливающий кувшины (кудалы). Когда народ высылали, Азиз вернулся к себе домой, взяв кое-что из вещей хозяина дома: все равно ведь они пропадут, а так хоть память останется. Среди них были и часы со звоном – по тем временам вещь роскошная и приметная, гости Мухадина всегда на нее заглядывались. И вот, когда Мухадин вернулся из ссылки, когда жизнь его пошла по кругу новых испытаний, он случайно узнал, что часы его видели в Хасав-юрте у какого-то дагестанца. Это и был Азиз. Мухадин отправился к нему. Трогательной, радостной и печальной одновременно была эта встреча. Чеченец рассказывал о своих мытарствах, дагестанец - о своих. Оба не сдерживали слез. Вот тогда и поведал страшное Азиз: когда 23-го зумсойцев увели, к ним, оказавшимся здесь инородцам, приставили стражу, из дома не выпускали. Ночью они видели в окно, как вспыхнул дом Дауда Авторханова, горел вместе с запертыми в нем больными людьми. Кто же отдавал приказ, кто поджигал – они, конечно, знать и видеть, не могли.

Это был только первый аккорд тех потрясений, которые обрушились на уже опустевшее урочище. Когда его некогда счастливые обитатели тряслись в товарняках, а потом мыкали горе в Казахстане, в этом божественно прекрасном уголке земли продолжали разыгрываться новые драмы. По сведениям, собранным известным ученым-этнографом Ахмадом Сулеймановым, в разных хуторах этого урочища было уничтожено около 60 стариков, не пожелавших расставаться со своими очагами…

Мария Катышева, журналист, «Голос Чеченской Республики», 12 февраля 1992г
Из книги «Хайбах:следствие продолжается», Гаев С., Хадисов М., Чагаева Т. – Грозный, 1994г

 

От Рукият Расуева ‎Помним. Депортация и возвращение
18 Февраль 2014 г. · 


  - 

Категория: Истории и судьбы | Добавил: isa-muslim
Просмотров: 3385 | Загрузок: 0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Введите код из картинки *:


Предлагаем вашему вниманию:

  • Б1АЬРГАН ХИШ...
  • За день до депортации мама кормила советских солдат чебуреками
  • Богатырев Султан Ибрагимович,
  • Половину выгружали уже трупами…
  • О порядочности украинской семьи, которая жила в нашем доме.
  • Указ о снятии ограничений по спецпоселению
  • Моя семья в депортации. Юсупов Сайд-Эмин, Урус-Мартан, 18 лет, студент.
  • Судьбы чеченских женщин в выселении.
  • ДОЛГОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ. Майрбек ВАЧАГАЕВ
  • Скорбный путь. Вахит Бибулатов.

  • Карта посещаемости сайта:

    Регистрация Вход