Хроника выселения 1944 года в судьбах и лицах
МАМИНО ПЛАТЬЕ
Ашхо Магомадова(на фото), 1938 года рождения, - выслана из селения Колхадой в Туркестан, город Кентау (с.Садовое). Ушла из жизни 1 января 2012 года.
Тяжело вспоминать о таком… Я была маленькой, но отчетливо помню день выселения. Нас согнали в двор сельсовета. Страшное было зрелище… В ушах звенело от женского и детского плача. Помню, как отец просил военных разрешить ему сходить за четками – он с ними никогда не расставался, а тут в суматохе оставил их на молитвенном коврике. Ему не разрешили. Тогда отец послал меня: сказал, что такую маленькую девочку никто не заметит. В дом я пробралась сама не знаю как и с трудом нашла отцовскую реликвию. У отца была пасека, зимой прямо в доме стояли ульи. Военные их вскрыли, чтобы полакомиться медом. Пчелы, которых дада так бережно разводил, теперь валялись мертвые повсюду: погибли от холода…
Дорогу я почти не не помню. Зато помню, как мы прибыли в теплую Туркестанскую область. Летом там стояла такая невыносимая жара, что многие высланные чеченцы стали умирать от непривычного климата. И голод был невыносимый… Я помню, как мы с мамой ходили на базар, чтобы продать ее единственное выходное платье. До сих пор не могу его забыть – оно было велюровое, зеленое и очень ей шло. Мама продала его и еще свой большой платок – кортли. На все вырученные деньги - тогдашних 120 рублей - мы смогли купить только одну, но большую буханку хлеба и счастливые вернулись домой. Мама поровну разделила хлеб между многочисленными членами и родственниками нашей семьи – каждому достался кусочек не больше спичечного коробка.
В Ачисайе, куда нас первоначально определили, был рудник. Отец устроился туда на работу. Каждый день ему, как было положено всем шахтерам, на обед давали 400 грамм хлеба и литр молока. И во время обеденного перерыва он буквально мчался домой, оставлял все это нам и уходил. Только благодаря ему мы, наверное, и вернулись живыми домой.
Исмаил КУРБАХАЖИЕВ
Журнал "ДОШ" №1-2012
|