…Мы, несколько студентов асланбековской школы механизации, расположенной в Серноводске, ехали в одном вагоне с жителями этого села. В одном конце вагона расположились женщины и дети, в другом – мужчины. Среди плачущих детей, которые иногда затихали, особо выделялась беспрерывным плачем девочка, которой было около трех лет.
Прерывая плач, она просила маму вернуться домой.
На пятые сутки эшелон прибыл к городу Орск, где морозы были особенно сильными. Девочка, которую звали Альбикой, не переставала плакать. Мать говорила окружающим, что у девочки постоянно высокая температура. За эти дни девочка сильно похудела, красивое личико осунулось, в черных глазах появился лихорадочный блеск. Мне стало очень жаль девочку.
Во время длительной остановки на какой-то станции я стал сильно стучать в дверь вагона. Дверь приоткрылась и появился в шубе, запорошенной снегом, краснощекий солдат-конвоир с пятизарядной винтовкой со штыком в руках.
- Кто тут стучит? - крикнул он враждебно.
- Это я стучу, - ответил я дерзко солдату, - нам нужно лекарство от температуры, в нашем вагоне тяжело заболел ребенок.
- Когда приедете на место, будете просить лекарство, а если будешь еще стучать, получишь пулю в лоб.
Взрослые, слышавшие этот диалог, отдернули меня от двери. Солдат, выругавшись, резко задвинул дверь и накинул засов. Девочка Альбика продолжала температурить. Ее мать уже несколько суток не спала, ухаживая за дочерью. На второй день после описанного случая Альбика перестала плакать и тихим слабым голосом позвала: - «пису-пису». Так звали домашнюю кошку, оставшуюся в Серноводске и, которая не могла появиться на ее зов, но девочка продолжала все время звать ее своим тихим ослабевшим голосом. Она снова стала звать кошку, но ее не было. Весь вагон, затаив дыхание, прислушивался к голосу умирающей девочки. И тут один из мужчин снял меховую шапку и протянул матери, которая отдала ее в руки девочки. Почувствовав мех, Альбика улыбнулась и прижала слабыми ручками шапку к себе. Вскоре головка девочки упала на бок, и глазки закрылись. Альбика больше не шевелилась. Она была мертва.
Движущийся вагон, казалось, содрогнулся от страшного рыдания матери Альбики. Женщины, тихонько всхлипывая, безуспешно пытались успокоить мать девочки. Тело Альбики положили в угол вагона, где имелась небольшая щель, откуда продувал морозный ветер. Прочитав над ней молитву, накрыли тонким одеялом и оставили лежать. Решили тело Альбики довезти до конца, чтобы потом похоронить по мусульманскому обычаю. В случае обнаружения трупа безжалостные конвоиры зарыли бы ее около железнодорожной насыпи на безызвестной станции. Таких случаев было очень много за время следования в пути, по дороге с Кавказа в Казахстан и Киргизию…»
Габацу Локаев, г. Гудермес.
Рассказ из книги моего дедушки Габацу Локаева "Спецпереселенцы ". Он до самой своей смерти так и не смог простить этот геноцид. Даже будучи там, он боролся за право возвращения вайнахов на родину.
Дала геч дойла хьуна а, сан хьоме ден да, массо а кхелхинчарна а.
Zalina Lakaeva
|
