MЫ ЗАПУТАЛИСЬ в частностях, пытаясь оп­ределиться в происходящем с нами и страной после XX съезда КПСС.
Мы — это и «выполняющие решения и указания партии и правительства» граждане, испытывающие на собственной шкуре все предлагаемые высшей вла­стью эксперименты по совершенствованию нашей жизни. Но это заодно с нами — руководители КПСС — СССР до 90-х годов ХХ столетия, а затем бывшие ген­секи, преобразившиеся в президентов. 
Согнавшие с пьедестала непогрешимости несокрушимую и вели­кую коммунистическую партию, генсеки десятков но­ворожденных партий в Государственной Думе, Совете Федерации, в Правительстве, в Администрации Пре­зидента уже не СССР, а России утверждают привычные нам — гражданам — знакомые до боли гуманизм и прогресс, продолжая совершенствовать страну и ее многонациональное население. Вот только немного настораживает, как «новые руководители», опублико­вав новую Конституцию обновленной страны, по-прежнему не понимают разницы между общесоюз­ным-общероссийским населением и разноязыкими народами, выявляющими его многонациональность...

Скажете — мелочи. Не думаю. В государственном устройстве на планете Земля мелочей не бывает. Не должно быть. Не потому ли в большинстве располо­женных на ней стран Конституции не подвергаются так часто пересмотру с приходом к власти нового гла­вы государства. А вот в нашей стране, уникальной по масштабу и богатству территории и многонациональ­ному составу населения, такая мелочь, узаконенная в Конституции, как «многонациональный народ», упус­кается из виду, из-за чего то и дело происходят дозво­ленные ошибки в руководстве, что в свою очередь по­рождает бесконечные уточнения и поправки. Причем ошибки эти, как правило, трагические, требующие по­правок с обязательным поиском и наказанием вино­ватых. Виноваты же, разумеется, сами потерпевшие. И чтобы их «дожать», начинает работать система уточ­нений, объяснений с попутным замусориванием ис­токов беды. Но это так, размышление к поставленному вопросу.

На XX съезде КПСС прозвучали засекреченные бы­ло, но быстро распространившиеся по нашей стране и всему миру разоблачения ошибок, совершенных Коммунистической партией и ее руководителями в 20-50-е годы. Мое в ту пору молодое поколение всту­пающих в жизнь и поколения наших отцов и дедов, выживших в горниле революционных преобразова­ний, были потрясены информацией о массовости ор­ганизованной партией и советской властью чудовищ­ных злодеяний — систематическими расправами над отдельными гражданами Великой Страны Советов и над народами-преступниками. В последнем случае конкретизировалась национальная принадлежность, и исключительно по этому признаку — этническому — преступником навсегда становился еще не рожден­ный ребенок осужденной без суда и следствия нацио­нальности. Правда, ребенку великодушно предлагался выбор — ему рекомендовали отречься от родителей, от своего «плохого» народа, попроситься в сыновья (дочери) народа «хорошего». Численность «хороших народов» таким способом (наряду с другими) увели­чивалась, а «плохих народов» — убавлялась. Партия, вооруженная самой-самой передовой и, разумеется, человечной идеологией воспитывала наднациональ­ных советских граждан.

Объявлялись на XX съезде и имена главных вер­шителей «ошибок», но «палачами», что было бы точ­нее, их не называли, дело было обставлено множест­вом оговорок, ведь находящимся у власти впервые пришлось признаваться в содеянном. А в подобном случае «кто не спрятался, тот и виноват». Борьба за власть и авторитет. Не легкое это дело — доказать на­личие шевелюры у облысевшего, такой парик подыс­кать, чтобы не сорвали, не просто.

На XX съезде объявили амнистию всем «врагам на­рода» — политзаключенным, а заодно и массе уголов­ников. Без разбора. А может быть, не разбирались на­рочно, чтобы вынудить многонациональное населе­ние возроптать на излишек свобод. Натерпевшись от уголовного разгула, обыватель, глядишь, и согласится с политикой палачей?
И «наказанным народам» — «преступным нацио­нальностям» — объявили послабление, освободили от спецрежима. С ограничениями, само собой. Без разре­шения вернуться на землю предков, без возвращения конфискованного имущества... впрочем, это ведь не­существенно, такая мелочь, что и говорить не стоит. Да и было их, народов, приговоренных к «небытию», больше, чем добившихся права вернуться на родину. Только четырем репрессированным народам Север­ного Кавказа — карачаевцам (выселенным 2 ноября 1943 года), чеченцам и ингушам (23 февраля 1944 го­да), балкарцам (8 марта 1944 года) да еще калмыкам (28 декабря 1943 года) — вернули государственность (с оговорками). Остальные, в том числе крымские та­тары, российские немцы, корейцы, китайцы, греки, месхетинские турки остались вне родины. Многие из них нашли пристанище далеко за рубежами былого СССР и России.

И вот вопросы — для пострадавших, для ученых историков, для народившихся во второй половине ХХ столетия представителей «преступных народов», для любопытных. Почему одних вернули, другим отказа­ли? Почему вернувшихся ограничили в праве на роди­ну, как, например, ингушей? Почему притесняют кал­мыков? Почему до сих пор имена этих народов оста­ются замаранными незаслуженными обвинениями? Почему, наконец, внутри единой страны — Россий­ской Федерации — высшая власть объявила войну, до­пустила кровавую бойню, истребив без счета собст­венных сограждан — чеченцев?

2007 год — своеобразный юбилей, 50 лет разреше­ния этим народам вернуться на родную землю.
Какой был праздник! Я хорошо помню его. Какое облегчение, какое торжество справедливости! Какие надежды без ложной веры и абсолютного понимания главных преступников, виновников содеянного — Сталина и Берии с приспешниками — в исстрадав­шихся, оскорбленных душах изгнанников! Мой отец написал стихотворение, начинавшееся строками «Взошло солнце над моим вновь рожденным народом, чтобы уже не зайти...».

И вот спустя полвека я не могу найти определение, что это было тогда, в 1957 году? Да, возвращение — но без права поселиться в доме, построенном руками де­дов и отцов. Без права построить новый дом в селе предков. Как бы ни истосковались, сколько бы ни жа­ждали этого, не все, например, ингуши получили воз­можность жить на родной земле. Многие остались там, куда их насильно депортировали — в Казахстане. По всей России, в бывших республиках, по всему зем­ному шару расселились чеченцы, спасаясь от физиче­ской и правовой расправы последователей Сталина с его концепцией национальной политики.

Лет 10 назад в официальную пропаганду введено слово возрождение, словно одновременно с этим за­претили упоминать о насильственной депортации. Да что-то и возрождения — культуры, литературы, самой жизни — не наблюдается. Представители этих наро­дов выживают поодиночке, кто как может, при одном общем стремлении — учиться, стать профессионала­ми во всех областях человеческих знаний. Огромный потенциал для страны, но кто в нем заинтересован? Зарубежье охотно приглашает их на работу, пока Рос­сия делит награбленное в переживаемую нами эпоху перемен.

Простые люди, ученые, писатели пытаются разо­браться в происходящем ныне и в том, что уже случи­лось, кипит разноголосица мнений, суждений, впечат­лений — не в пример официальной политической го­ворильне, пустопорожней и монотонной. Очевидно стремление замазать истину, засыпать ее мусором инерционных псевдоидеологических клиширован­ных приговоров, угодных очередным властителям. А они «руководят» нами, поражая равнодушием и не­вежеством, непониманием уникальности нашей ог­ромной, щедрой природными богатствами и челове­ческими талантами страны.
И одному лишь Богу известно, когда наступит тот момент истины, когда мы освободимся наконец от морока и лжи, мешающих понять, за что и почему, за­чем все это тотальное надругательство производилось над гражданами нашей страны, когда власти научатся уважать их человеческое и национальное достоинст­во и попросят у них прощения.

От Мурада Доддо