Анарбек вернулся из депортации в родное село одним из первых. На пороге построенного им до выселения дома его встретил «некто». Разговор с этим человеком взволновал Анарбека настолько, что он в тот же день карандашом внес в блокнот запись-монолог, «разговор» с этим «некто». Я сделал попытку перевода на русский:

«Здесь, в Мартан-чу, — в день, когда исполнилось ровно 11 с половиной лет (выселению), где на моих глазах ушло поколение старше меня, где я, мечтая прожить на Кавказе свой век и желая, чтобы прожили его здесь мои потомки и близкие, построил дом для себя и своей семьи, - лишь только я погрузился в размышления, человек, живущий в моем доме так, будто в нем жили семеро его предков, подошел ко мне и спросил: «Ты кто? Откуда? Куда направляешься?»
Я – отсюда. Чеченец. Из Ташкента. Здесь жил, и здесь умер. Теперь хочу перевезти сюда себя, свою семью и близких. А ты кто? Зачем ты здесь? Не знаю, почему и как ты оказался здесь. Кто бы ты ни был, тебе бы следовало жить и умереть там, где жил твой отец. Жить в чужом доме – не знать покоя, умереть в нем – пропасть. Думай, решай сам. Поступи так, как велит тебе сердце. Мне, чтобы разобраться с тобой, не нужно ни кинжала, ни пистолета. Достаточно сердца, души. Я – из тех, кто умирал от тоски по этой земле, по этим горам и волнам трав, качаемых ветрами с этих гор; кто, умирая, завещал возвратить свои кости сюда…
Я – из тех, кто решил завершить свою жизнь в Казахстане, кто не знал и знать тебя не хочет, и кому ты здесь не нужен ни живым, ни мертвым. Я тоже не в восторге ни от этой встречи, ни от тебя – гостя, которого я не звал…»

Абдул Ицлаев