Депортация чеченцев и ингушей. Затем траурные даты вспомнят балкарцы, карачаевцы, крымские татары… Сия чаша чудом миновала дагестанцев. 

Из воспоминаний моей матери (рассказывает сын А. Даниялова): "В 1944 году в Буйнакске, как и во многих других дагестанских городах, были расквартированы солдаты НКВД. Стояли страшные морозы. Один из солдат как-то притащил парту из соседней школы, расщепил ее и затопил печь. Папа возмутился, на что солдат весело отвечал: 

- Скоро ничего из этого не понадобится, дедушка! 

- Мы поняли, будет что-то страшное! 

Вскоре солдаты уехали. Лишь потом выяснилось, что готовилась депортация дагестанцев". 
Инициатором этой акции был тогдашний Первый секретарь Компартии Азербайджана, «Наместник Вождя» на Кавказе Мир-Джафар Багиров, мечтавший о «присоединении» Дагестана к Азербайджану. Велась активная предварительная работа. На все ключевые посты, начиная с должности Первого секретаря обкома партии, в Дагестан были присланы азербайджанские кадры. Их называли в народе «26 бакинских комиссаров». Вопрос, казалось бы, был уже обговорен на уровне товарища Сталина. Осуществлению этого плана во многом способствовало то, что на Северный Кавказ немецкое командование десантировало группу диверсантов во главе с аварцем по происхождению Османом Губе с целью организации восстания против Советской власти (см.фото). 

Сталину доложили о том, что дагестанцы готовы перейти на сторону немецко-фашистских захватчиков. Но в последний момент решение было отменено. 

Вот что рассказал мне кинорежиссер Юсуп Даниялов, сын Абдурахмана Даниялова, руководившего в военные годы Дагестанским Совнаркомом: 

- Первый секретарь обкома партии Азиз Алиев сказал: "Абдурахман, отправь семью в горы - там она затеряется, тебе, к сожалению, не удастся это сделать». 

В те годы за каждым из руководителей республики было закреплено по два телохранителя, которые меньше тело охраняли, а больше доносили... 

Отец, узнав от него подробности этой ситуации, ни о какой отправке в горы нам не заикнулся, наоборот - посадил нас с мамой в открытый автомобиль и приказал ездить по улице. Я еще радовался этому, хотя простудился потом. Отец так распорядился для того, чтобы люди видели, что ни семья Даниялова не отправлена, ни он сам никуда не сбежал. А сам пошел к Алиеву. Алиев ему дал бумаги, подготовленные полковником (или - подполковником, не помню уже), который получил орден Ленина за выселение чеченцев. Согласно этим бумагам, часть которых уже была отправлена в Москву, 182 человека уже были "подписаны" к расстрелу, и, естественно, под номером один значился отец - Абдурахман Даниялов. Азиз Мамедович Алиев провел отца в комнату отдыха, которая находилась внутри кабинета, и сказал: 

- Вот, ознакомься с этими бумагами, а я пока пойду на обед. 

Отец остался там и стал читать. В это время туда врывается тот самый полковник и требует отдать ему эти бумаги, на что отец отвечает отказом: «Во-первых, Вы так не кричите, я - член военного Совета фронта и по званию, которое соответствует этой должности, немножко выше вас. Сядьте, подождите, пока я ознакомлюсь с ними» 

Полковник сел рядом. Стал барабанить пальцами, стучать ногами, нарочно, чтобы действовал на нервы. Отец понял, что он хочет вывести его из себя, и стал вести себя очень сдержанно. Прочитал все подготовленные бумаги, ему стало ясно, что негативные факты собраны таким образом, что явно надо выселять три нации - аварцев, даргинцев и лакцев. Когда отец закрыл папку, полковник спросил его: «Ну как, хороший документ?» - «Вам, наверное, не терпится вторую дырочку просверлить на кителе?» - «Да, не терпится!» - «Смотрите, чтобы она насквозь Вас не прошила», - сказал отец, положив бумаги, и вышел из комнаты. Оттуда он пошел к Гугучия и попросил его отвлечь телохранителей. Они провожали военспецов, которые вылетали в Москву из Каспийска, где посетили военный завод. Отец вместе с военспецами поднялся в самолет и вылетел с ними. В Астрахань, во время короткой остановки, в самолет вошли люди в штатском, посмотрели на отца. «Я понял, если я выйду, то обратно уже мне не войти. Потому что на этом закончится жизнь», - вспоминал он. 

В Москве к трапу подъезжает черная "эмка" выходит из нее человек и говорит: 

- Товарищ Даниялов, пожалуйста, пройдите в машину, мы Вас ждем. 

Отец сел на заднее сидение между двумя людьми. Еще не выехали из аэропорта, как тот, что сидел впереди с водителем, повернулся и спрашивает: 

- Вас куда отвезти? 

- В Миннац! - отвечает отец, - к Микояну. 

Когда привезли туда, отец в первую же минуту встречи обратился к Микояну так: 

- Вы что, Анастас Иванович, будете пересматривать биографию Сталина?! Вы считаете, что Сталин ошибся? 

На что Микоян, снимая телефонную трубку отвечает: 

- Тихо-тихо! Лаврентий Павлович, тут один ретивый дагестанец по поводу биографии Сталина выступает. 
До этого отец несколько рас встречался с Микояном, и у них были нормальные отношения, поэтому его несколько удивило такое обращение к нему. Выслушав Берию, Микоян говорит отцу: 

- Пройдите (к Берии). 

У дверей кабинета отца встречают люди уже не в штатском, а в форме НКВД, берут его под руки и ведут прямиком к Берии. "Когда я к Берии попал, - вспоминал отец, - я уже начал кричать, потеряв самообладание, напомнил, что у нас автономию Сталин провозгласил, беспрестанно повторял: "Вы считаете, что Сталин ошибся!?" Берия ему говорит: 

- Ты же знаешь ситуацию, которая была и в Чечне, и в других местах. 

Отец вспомнил, что когда первого секретаря обкома партии Чечено-Ингушетии упрекнули в том, что у них в горах бандформирования совершают какие-то поступки, он ответил: "Они там высоко, я за них не отвечаю". Этими словами он подписал как бы право выселять свой народ. Это была страшная, по мнению отца, ошибка. 

Отец рассказал о том, что были в Дагестане случаи самострела, дезертиры говорили, что на них напала банда и т.д. 

Берия говорит отцу (полушутя-полугрозно): 

- У тебя там много наций, отдай хоть одну. 

- Нет, мы - один народ, мы - дагестанцы. Это как пальцы на одной руке. Мне будет одинаково больно. Нельзя нас рассматривать по отдельности. 

Берия спросил: 

- Ты головой за всех ручаешься? 

- Да ручаюсь! Головой. 

- Ну и голова у тебя, - ухмыльнулся Берия. Ну ладно, иди. 

Так Берия воспользовался возможностью не отдать Дагестан Азербайджану. В эту поездку у Сталина (на приеме) отца не было. Я спрашивал потом его, был он у Сталина, или нет? Он мне говорил: " В составе делегации бывал, на съездах и прочее - принимал (Сталин его), а персонально я у Сталина не был. 

Это и в партийном архиве и везде обязательно фиксируется и довольно легко проверяется. Вот на этом была основана попытка (выселения). После этого сделали огромнейший призыв - около 20 тысяч дагестанцев! - их призвали и кинули под Ростов, там на этих людях, фактически, как на пушечном мясе, немцы израсходовали свой артиллерийский боезапас, и после этого регулярные войска пошли и отбили Ростов, но через какое-то время, когда немцы смогли собраться, взяли город опять. Тогда где-то в течение двух дней город ходил туда-сюда. 

Сегодня одной из самых болезненных проблем Дагестана остается Новолак – район, образованный после депортации чеченцев в 1944 году, когда земли чеченцев-аккинцев были заселены насильственно согнанными сюда дагестанскими горцами. Старожил-лакец Гаджи Шиллаев вспоминает: «Нас заставляли селиться в дома изгнанных чеченцев. Самой удручающей картиной в домах были столы со следами незаконченной трапезы. Трудно описать чувство, с которым лакцы переступали чужой порог в навязанной им роли новых хозяев». 

Источник: murtazali.livejournal.com