Последний рассвет. Умар Яричев
|
|
ПОСЛЕДНИЙ РАССВЕТ
20 октября 1940 года на рассвете с. Кулари
во дворе своего дома был убит очередью из ручного пулемета «Дегтярев» мой дядя Яричев Закри.
Биография очень короткая: в 1906 году родился,
в 1935 году окончил совпартшколу,
в 1936-1938 гг. работал председателем Сельского
Совета в с. Шалажи, в 1939-1940 гг. – председатель Куларинского колхоза. За то, что в течение
одного дня простояли молотилки из-за отсутствия
запчастей к ним, был зачислен во «враги народа».
Он стал одной из многочисленных жертв «волко-
давов» НКВД – исполнителей репрессивной ма -
шины Сталина и Берии.
В четыре утра еле видятся звезд светляки.
Летний рассвет. На окраине крик петушиный.
За оконным стеклом проплывают, крадучись, штыки…
Вот и звезды на небе свои светляки потушили…
А заря в октябре холоднее трехгранных штыков.
И шуршат на ветру кукурузные стебли тревожно.
Словно воры, чекисты крадутся – не слышно шагов.
Так к намеченной жертве гиена идет осторожно.
А восток заалел в мутном пламени ранней зари…
Облака над аулом плывут словно серые птицы.
Чутким сном не ко времени как ты забылся, Закри?!
Может лишь обреченным так сладко и сладостно спится?
Торопливо хромая, придет к шалашу Денилбек*,
Младший брат обреченного на смерть Берии сворой.
«Сдайся, брат! Не беги! Убивают они за побег!
Может быть, разберутся по правде… и выпустят скоро?!»
И услышал в ответ: «Ты о чем, дурачок, говоришь?!
Разве в НКВД забирают, чтоб выпустить снова?!»
И рванулся Закри по стерне.… И рассветную тишь
И трескуче и хрипло вспорол пулемет Дегтярева.
Как подкошен серпом, он, руками взмахнув, упадет.
На спине расплывутся пунктиром кровавые пятна.
Пальцы, землю сминая, в кулак перед смертью сведет,
«ашхаду лаа илааха…» - прошепчет и тихо и внятно.
И в последний свой час, непокорный коварной судьбе,
Ни на миг не забыв, что чеченец он и мусульманин,
Пальцы, раня стерней, повернется лицом к Каабе,
На руках приподнимется.… Рухнет… и больше не встанет.
По команде майора солдаты к нему подойдут,
В «Студебеккер» закинут еще не остывшее тело.
Данилбека, как брата, на труп, усадив, увезут
В город, в НКВД (и откроют под номером дело…)
Попытается он: «Дайте встать! Отпустите меня!
Не могу же сидеть я на трупе убитого брата!»
Но в плечо Данилбека вопьется солдата клешня:
«Замолчи, сволота! А не то!..» - Продолжение матом.
Обвинений не будет, не будет, конечно, суда,
Потому что умерших законами жизни не судят.
«Враг народа» - на папке напишут. И все… Без следа!
Сколько душ без вины палачами загублено будет…
Биография жизни была у тебя коротка…
Совпартшколу окончил… Потом председатель колхоза…
Чьи – то злые наветы… «Недремное» око ЧеКа…
Ночь… Рассвет… И расстрел… Материнские горькие слезы.
Я не помню тебя. Я пришел в этот мир через год
После гибели той и того рокового рассвета…
А итогом всему… - нас погрузят в вагоны, как скот,
Через три (с лишним) года и выгрузят в Азии где-то.
Будут нас сторожить «волкодавы» из НКВД.
Установят режим комендантский… на долгие годы.
В резервациях смерти бесследно, всегда и везде,
Будем мы умирать, не дожив до желанной свободы…
Я на том самом месте безмолвно и тихо стою,
Где, споткнувшись о пули, упал ты в сиянии мглистом,
Обреченный уже в превентивном, неравном бою:
Ты – один, безоружный, а их – отделенье чекистов.
Словно вижу воочию отблески этой зари.
Ты рванешься… а в спину свинец раскаленный ударит…
Этих подлых убийц никогда не понять мне, Закри.
Пусть предстанут пред божьим судом эти мерзкие твари,
Что приказ отдавали, и те, что вершили приказ –
Исполнители Берия, Сталина верные слуги…
Хорошо, что сегодня надежда осталась у нас
И, что правда судьбы на свои возвращается круги.
Просыпаюсь порой я, печально шепчу на заре:
- Жаль, что поздно судьба на свои возвращается круги!
И безмолвным ответом душе, каждый год в октябре
Прикасаются к сердцу холодные памяти руки.
Умар Яричев.
| |
|
|
| Категория: Публикации | Добавил: isa-muslim
|
| Просмотров: 1775 | Загрузок: 0
|
|
|