Рассказа одного детдомовца, Чечененок
|
|
Директору детдома позвонили из соседнего села. Директор пришел ко мне. Сел возле меня, схватив голову руками.
– Идем, Абу. Запряги в сани лошадь – в соседнем селе осиротел еще один твой собрат-чеченец.
Поехали туда. Был март. До вчерашней ночи неделю был буран. Двери дома, к которому мы подъехали, были полуоткрыты. Мы еле вошли в дом. От испуга я вскрикнул: на полу сидел совершенно голый громадный мужчина. По всему дому валялись перья. Рядом с мужчиной валялись еще два голеньких детских трупика. Они замерзли. Все мускулы тела мужчины были натянуты как струны скрипки, глаза широко открыты. В них я не прочел затвердевший предсмертный ужас. Нет. Человек боролся. Смерть победила. Человек погиб солдатом жизни.
Дело было так. (Это был 1945 год). Это была семья чеченцев по фамилии Мудурговы. Имена людей не помню. У них не было одежды, кроме штанов самого отца семейства и старенькое платье матери. Во время бурана они сидели дома. Но вот топливо кончилось, дети начали плакать. Детей было трое: одна девочка и два мальчика. Отец решил принести охапку соломы из скирды соседа. Открыл дверь и босиком по тридцати пяти градусному морозу пошел за ней. Когда он вошел, то не совсем плотно закрыл дверь. Дети кинулись ее закрывать, но еще больше открыли. Буран ворвался в хату. Вернувшись, отец тщетно старался закрыть дверь. Было поздно – она заледенела. Мать семейства кинулась укутывать детей. Платье она сняла и укрыла им детей. Но хата все сильней заполнялась снегом. Дети ревели, предчувствуя смерть. И мать сошла с ума. Она выскочила из дома. (Ее останки нашли летом в степи). Отец. Какой это был мужественный человек! Он порвал две подушки и перья равномерно посыпал на детей. Он делал все, что мог. В конце концов, видать, мороз сковал его. Он остался сидеть на полу. У него в руках были зажаты перья. Из троих его детей остался в живых один. Его отогрели жившие в селе украинцы. Это и есть чечененок. Удивительно крепкое создание. Не умереть в ту ночь? Это что-то невообразимое. Человек пришел в жизнь из сущего ада. Я даже сомневаюсь, что он когда-то умрет.
– Едем, Абу, домой, – сказал директор.
– Нет, Михаил Васильевич, вы езжайте с этим чечененком, а мне надо похоронить своих людей. Кто это сделает, как не я. Я остался. Могилу рыть мне помогли украинцы (все село состояло из них). К вечеру мы кончили. Мертвого мужчину, завернутого в одеяло, я посадил в вырытую яму (я никак не мог выровнять труп). Рядом положил детей. Я вылез из ямы. Надо было что-то прочитать. «Ясин» я не знал. Знал всего-то «Кулхувалоху» и то кое-как. Став на колени перед ямой, я громко начал читать «Кулхувалоху» – свою единственную молитву. Когда я ее читал во второй раз, заплакала одна женщина. (Почти все жители села были на кладбище. Все были украинцы и русские. Чеченцев и ингушей в окрестности не было). Потом заплакали все. Все плакали – я не слышал своего голоса. Три раза я прочел эту молитву. Потом взял лопату и начал засыпать могилу. Скоро на могиле этого мужественного чеченца выросла горка. На вершине этой горки я воткнул лопату – не было памятника. Спасенный ребенок вошел в нашу детдомовскую жизнь под именем Чечененок. Я боялся вспомнить этот день. Но он сам иногда рассказывал отрывки из этой страшной ночи, которые сохранились в его детской памяти. Когда он вспоминал его глаза блестели не детским гневом. Зрачки его глаз расширялись и там вспыхивали черные искры. У меня в это время мороз шел по коже.
От Тома Сагалова
| |
|
|
| Категория: Истории и судьбы | Добавил: isa-muslim
|
| Просмотров: 1394 | Загрузок: 0
|
|
