Моей матери Бетмурзаевой (после вступления в брак Эльдиева) Зухират было 3 года, когда ее спешно подняли с постели и, сонную, плачущую посадили на закорки Энисе. Она была восьмым ребенком в семье Бетмурзаева Артахи из Тумсоя (Барзой) Шатойского района. У него была большая семья; жена Зазо, Атсалам, Эниса, Ризван, Рамзан, Алмат, Салавди, Рукехт, Зухират, Захайрат, сноха Ребиат, а также на него легла ответственность за семьи племянников, арестованных якобы за кулачество. Арестовывали и расстреливали самых лучших; авторитетных, стойких. Таким образом, народ был лишен лидеров. У Артахи арестовали трех племянников - сыновей старшего брата Озни. Все трое - Гирмаха, Элгира, Исмаил, были его опорой и гордостью. Они пропали бесследно, у всех были жены, дети. До наших дней дошла скудная информация, что их казнили, сбросив в котлован с кипящей известью живыми.
Семья Элгири - Кебират (жена), Байгира, Сайдмохмад, Амарбек - сыновья.
Семья Гирмахи-Бикато (жена), Дашо, Хьава, Ава, Ама -дочери, Денила, Денилбек – сыновья.
Семья Исмаила - Базакх (жена), Асма – дочь.
События так сильно повлияли на Артаху, что он стал плохо себя чувствовать, и к моменту высылки он уже болел. Незадолго до трагического дня в Тумсое появились солдаты на постое. Мада знал русский язык.
Солдаты на постое сказали, что будут выселять, нужно заготовить продукты теплую одежду и быть готовыми, что в любой момент выйдут в путь. Не все поверили Маде, но Артага поговорил с Атсаламом (старшим сыном) позднее стало известно, что Артаха просил сына не возиться с ним, если все окажется правдой. Но сын поступил по своему. Это был единственный случай, когда он ослушался отца. Решил зарезать двух быков. Мясо высушили. Заранее приготовили сани, быков, Зазо приготовила узлы с едой, одеждой. Наступил и «черный» день.
Это утро шестилетняя Рукехт запомнила на всю жизнь; их всех вывели из дому, подталкивая прикладами. Во дворе Атсалам укладывал на сани, запряженные быками, Артаху. Старшим женщинам удалось захватить узлы заготовленные моей бабушкой. Старшие дети одевали младших стараясь одеть по теплее. Самых маленьких сажали на закорки. Когда из Тумсоя поднимались наверх на дорогу Рукехт шла сама, завидуя Зухират и Захайрат, которые сидели на закорках у Энисы и Ребиат. Поднявшись наверх увидели, что все жители села находятся здесь. Старик Мада, Знал русский язык и он объяснил, что здесь нужно ждать. Люди ждали молча. Только маленькая Рукехт все время плакала; у нее порвались и рассыпались бусы и ей не дали их собрать. Откуда было ей знать, что этот день в ее жизни будет самый худший из предназначенных на ее долю.
Шел мокрый снег, было очень холодно. Через некоторое время все услышали звуки гармоники. А потом увидели и самого «гармониста». Он шел с группой шумных солдат играл на гармони, пел частушки, вся группа весело гоготала и по всему было видно, что они счастливы. Рукехт даже сейчас узнает мелодию частушек, ненавидит ее. Дашо узнала свою гармонь. Увидев слезы в ее глазах, Мада подошел и попросил на русском языке отдать гармонь хозяйке. Тот, ухмыльнувшись сказал, что девушка должна сыграть что- нибудь, если понравится, как играет, он отдаст. Мужчины были против, но Мада вложил гармонь ей в руки и Дашо заиграла: клавиши словно живые задвигались под ее пальцами и она запела назм о проклятом враге, который причинил ей столько боли, отнял отца и теперь разлучает с Родиной. Зрелище было непередаваемое; Дашо пела под гармонику, женщины плакали в голос, словно обученный хор, сопровождая пение девушки, мужчины украдкой утирали слезы. Дрожащий от слез, любви к Родине, ненависти голос девушки разносился по горам и эхо вторило, словно горы стонали вслед. От этого зрелища солдаты растерялись, с лица «гармониста» исчезла ухмылка и он пропал из виду.
Через некоторое время всех повели по направлению к Шатою. Дошли до окраины Редухоя и остановились. Ночь провели там. С рассветом продрогшие от холода голодные люди двинулись снова в путь. В Шатое всех сажали в грузовики. Здесь семью Алгири посадили в другой грузовик. В Грозном на станции когда сажали в вагоны, попытались поискать их, но не смогли. В вагоне ехали очень долго. Тяжелее всех пришлось больному Артахе. Попытки женщин бороться с антисанитарными условиями были безуспешны. От голода спасали сушеное мясо и мука из жареной кукурузы. Муку сыпали на ладонь и просто слизывали языком. Наконец приехали в Актюбинскую область Новороссийский район. И сейчас Рукехт местом жительства в Казахстане называет мясосовхоз Новороссийского района. Расселили по баракам; Бикату с семьей, Базак с дочкой, семья Артаха оказались в разных бараках. Жили очень тяжело, запасы закончились быстро. Дошло до того, что Зазо варила мучную похлебку и лишь Бог знает, как им удалось продержаться до весны. Весной Зазо Атсалам и Ребиат пошли работать.
От изнурительной болезни умер Артаха и после его смерти Рукехт помнит, как мать вручную из старой мешковины шила одежду детям. Днем она работала, ночами плакала, заунывно напевая назм, и пыталась изготовить хоть какую-нибудь одежку для детей. Те, у кого еще нет одежды ждали своей очереди под старым одеялом, лежа на изношенном истанге (циновке). В Казахстане похороненными остались Артаха, Алмат, Хава, Денилбек.
По возвращении какое-то время их не пускали к родным местам, говорили, что причина в том, что они из бывшей кулаческой семьи.
«С собой в могилу унесу. .. бусы … и как пела в то утро Дашо», - сказала Рукехт сквозь душащие слезы.
Бусы… как свидетельство разбитого детства…. И пение Дашо, как начало взрослой жизни…
Марет Эльдиева